Ужас под волнами: Гавайский дайвер встретил жителей Атлантиды. Военные уничтожили все улики

 Гавайи, начало 2000-х. Остров Гавайи, дикий, вулканический берег недалеко от Пуны. Кай Элона, бывший морской пехотинец, а теперь инструктор по дайвингу и охотник за трофеями для аквариумов, знал эти воды как свои пять пальцев. Но в тот день, когда он отправился на своем стареньком катере "Морская Звезда" в поисках редких видов рыб для нового океанариума в Кона, вода вела себя... странно. Течения были хаотичными, вода необычно теплой даже для этих широт, а эхолот показывал какие-то причудливые, необъяснимые помехи над знакомым подводным плато на глубине всего 15 метров.

"Глупость какая-то", – проворчал Кай, проверяя снаряжение. Пятнадцать метров – это мелководье, детская глубина для него. Но заказчик платил хорошо за экзотику, а интуиция, закаленная годами службы, шептала: спустись, посмотри. Он надел маску, зажал регулятор во рту и кувыркнулся за борт в хрустально-синие воды Тихого океана.

Солнечные лучи пробивались сквозь толщу воды, создавая подвижные узоры на песке и вулканических камнях. Рыбы, яркие как тропические цветы, сновали туда-сюда. Но Кай сразу почувствовал неладное. Тишина. Не абсолютная, но неестественная. Рыбы двигались резко, пугливо, будто что-то их гнало. А вода… она вибрировала. Словно от далекого, низкого гудения, идущего не сверху, а снизу, из глубин плато.

Он плыл вдоль края подводного уступа, где песок уступал место темным базальтовым плитам. И тут он увидел его. Не коралловый риф, не затонувшее судно. А вход. Совершенно неестественный, геометрически правильный арочный проем, вырезанный в скале. Покрытый толстым слоем ракушек и водорослей, но явно рукотворный. По краям арки светился слабый, фосфоресцирующий голубой узор, похожий на иероглифы, но незнакомый. Гул усиливался, явно исходя оттуда.

Сердце Кая колотилось как бешеное. Логика кричала: "Вали отсюда!" Но азарт первооткрывателя, подогретый воображением о несметных сокровищах древней цивилизации (а что еще это могло быть?), оказался сильнее. Он включил фонарь и, преодолевая странное сопротивление воды у входа, словно плывя сквозь густой сироп, проник внутрь.

Тоннель. Широкий, высокий, идеально гладкий. Стены светились тем же призрачным голубым светом, исходящим из прожилок в камне. Гул здесь был осязаем, он заполнял все пространство, вибрируя в костях. Кай плыл несколько минут, тоннель шел почти горизонтально, слегка понижаясь. Воздух в баллоне был еще в порядке, но странное давление в ушах нарастало.

И он вышел в Залу.

Огромное подводное пространство, куполообразный свод которого терялся в темноте, несмотря на луч фонаря. Но свет был. Он исходил от самих… обитателей. Кай замер, не веря своим глазам. Они стояли полукругом на некотором отдалении, наблюдая за ним. Не рыбы. Не люди. Существа ростом чуть выше человека, стройные, с гладкой, переливающейся перламутром кожей, отливающей синевой и серебром. Лица удлиненные, безволосые, с огромными, полностью черными глазами, лишенными белка, как у глубоководных рыб. На месте ног – мощные, плавниковые образования, на руках – длинные пальцы с тонкими перепонками. Они не двигались, лишь слегка покачивались в толще воды, их огромные глаза были прикованы к нему. Вокруг них колыхались полупрозрачные, похожие на медуз, но явно управляемые существа, излучающие мягкий свет.

Кай почувствовал панический ужас. Это было не из его мира. Он инстинктивно схватился за регулятор, готовясь к резкому выдоху и всплытию. Но в этот момент один из существ – тот, что стоял в центре, чуть выше других, с более сложным узором из голубых линий на груди и лбу – плавно приблизился. Не поплыл, а словно скользнул сквозь воду без усилий. Его черные глаза, казалось, заглядывали прямо в душу Кая, сканируя, изучая.

В голове дайвера вспыхнула боль. Острая, режущая, как будто кто-то вонзил раскаленную иглу в мозг. Он застонал, пуская пузыри воздуха. И в этот миг странное существо протянуло руку. Длинные, холодные пальцы коснулись его шеи, чуть ниже уха. Кай почувствовал жгучую стужу в месте прикосновения, а потом… облегчение. Давящая потребность вдохнуть воздух из баллона исчезла. Он дышал. Вода наполняла его легкие, как воздух. Он чувствовал, как она насыщает кровь кислородом, не вызывая ни кашля, ни удушья. Это было одновременно потрясающе и чудовищно.

Голос. Не звук, а чистая мысль, проникшая прямо в его сознание, холодная и безэмоциональная, как шелест глубинных течений: «Спокойствие. Страх бесполезен. Ты избран для Принятия. Ты будешь Свидетелем».

Боль сменилась потоком образов, знаний, обрушившихся на него как лавина. Он увидел гигантские, сияющие голубым светом города на дне океанских впадин, непохожие ни на что человеческое. Увидел машины, использующие тепловую энергию вулканов и кинетику течений. Увидел, как они манипулируют самой жизнью океана, создавая новые формы, симбионтов. Увидел их наблюдения за поверхностью, за людьми – не злобные, но отстраненные, как за муравейником, который вот-вот сожжет сам себя. И главное – он понял. Понял принцип управления энергией приливов, принцип био-синтеза, позволяющий создавать материалы прочнее титана из обычного планктона и минералов. Знания были огнем, они жгли его изнутри, переполняя, угрожая разорвать разум.

«Это Дар. И Бремя. Неси его. Предупреди. Время Исхода Приближается».

Голос затих. Существо отплыло назад, сливаясь с полумраком залы. Синее свечение вокруг них начало меркнуть. Кай почувствовал, как странные жабры на его шее (именно жабры, он понял это теперь) судорожно сжались. Дар уходил. Потребность в воздухе вернулась с удушающей силой. Он рванулся к тоннелю, отчаянно работая ластами. Знания, чудовищные и прекрасные, бушевали в его голове, смешиваясь с животным страхом.

Он вырвался из тоннеля, из арки, рванул вверх, к солнечному свету. Прорывшись на поверхность, он отчаянно вдохнул настоящий воздух, закашлялся, выплевывая соленую воду. Его катер "Морская Звезда" покачивался рядом. Кай в панике вскарабкался на борт, срывая с себя маску и регулятор. Его руки дрожали, по телу бежали мурашки. На шее, там, где касалось холодное существо, горело, а под пальцами он нащупал три тонких, чуть припухших вертикальных разреза кожи, которые уже начали бледнеть.

Он не помнил, как добрался до берега. Знания пылали в его мозгу – схемы, формулы, образы городов из света. Он схватил блокнот, начал лихорадочно рисовать, записывать иероглифы, которые видел, формулы преобразования энергии. Он звонил старым друзьям-морпехам, бормоча что-то о "подводных", о "знании, которое спасет или погубит", о "времени Исхода". Он был в истерике. Его глаза горели лихорадочным блеском.

Через два дня на его убогую съемную хижину на окраине Хило приехали не полицейские. Приехали на черном, без опознавательных знаков, внедорожнике с тонированными стеклами. Двое мужчин в строгих, но не военных костюмах. Спокойные, вежливые, но с глазами, как у хищных птиц.

«Мистер Элона? Капитан Джеймс Смит, ВМС США. Это лейтенант Родригес. Мы хотели бы поговорить с вами о ваших последних погружениях. И о некоторых… необычных заявлениях».

Кай попытался рассказать. О входе, о зале, о существах, о Даре, о Знаниях, которые могли дать человечеству неиссякаемую энергию, остановить глобальное потепление, излечить болезни. Он тыкал пальцем в свои безумные, испещренные странными символами схемы в блокноте. Он кричал о предупреждении, о "Времени Исхода".

Мужчины обменялись взглядами. Смит кивнул. Родригес сделал шаг вперед. В его руке был не пистолет, а небольшой шприц-инжектор.

«Мы понимаем, мистер Элона. Вы пережили сильнейшую декомпрессионную болезнь. Галлюцинации – частый симптом. Вам нужна помощь. Специализированная помощь».

Кай попытался отбиться. Старые рефлексы морпеха сработали. Но Родригес был быстр и профессионален. Укол в шею. Жгучий холод, растекающийся по телу. Мир поплыл. Последнее, что он увидел перед тем, как темнота поглотила его, был безразличный взгляд капитана Смита и то, как Родригес аккуратно складывал в портфель его безумные записи.

Очнулся он в белой комнате. Слишком белой. Слишком чистой. Без окон. Мягкое, но прочное покрытие на стенах. На нем – легкая хлопковая одежда. Ни ремня, ни шнурков. Он чувствовал себя вялым, заторможенным. Знания… они все еще были там, в его голове, но словно приглушенные, затуманенные. Как яркий свет за матовым стеклом. На шее, под пальцами, была лишь гладкая кожа – никаких шрамов, никаких жабр. Сон? Галлюцинация?

Дверь открылась. Вошел мужчина в белом халате. Улыбчивый, с добрыми глазами за очками. Представился доктором Арчером.

«Доброе утро, Кай. Как самочувствие? Декомпрессия – коварная штука. Вы знали, что на глубине всего пятнадцать метров можно получить кессонную болезнь при неправильном профиле всплытия? Особенно после многократных погружений. Ваш мозг… создал удивительно сложную компенсаторную фантазию. Очень яркую. Очень детализированную».

Каю говорили, что он провел на глубине слишком долго после того, как у него кончился воздух. Что его нашел капитан чартерного катера, который видел, как он нырнул, но не видел, чтобы всплыл. Что его доставили сюда, на секретную медицинскую базу ВМС, специализирующуюся на лечении специфических форм кессонной болезни и глубоководных психозов. Что его записи – это бредовые конструкции поврежденного кислородным голоданием мозга.

Ему показывали видеозаписи его обследований (безликие кадры с МРТ), записи бесед с доктором Арчером, где он якобы бормотал бессвязный бред. Ему давали лекарства. Таблетки, которые делали его апатичным, а жгучие знания в голове превращали в далекий, безобидный шепот.

Но иногда, по ночам, когда действие таблеток ослабевало, Кай просыпался от кошмаров. Он снова видел бездонные черные глаза, чувствовал холод воды в легких, слышал безэмоциональный голос в голове: «Ты будешь Свидетелем. Время Исхода Приближается». И он чувствовал под кожей на шее слабое, фантомное шевеление – память о жабрах, которые были.

Однажды, во время сеанса с «доктором» Арчером, Кай, собрав остатки воли, прошептал: «Они дали Знание… об управлении течениями… о био-синтезе… Это правда… Я могу доказать!».

Арчер перестал улыбаться. Его добрые глаза стали холодными и острыми, как лезвие. «Кай, – сказал он мягко, но с ледяной твердостью, – твои фантазии опасны. Для тебя самого. И для других. Мы не можем позволить этим бредовым идеям распространяться. Это наш долг – защитить тебя и общество. Понимаешь? Потребуется более… интенсивная терапия».

После этого его перевели в другую часть базы. Комнату с мягкими стенами. Ему стали делать инъекции. Чаще. Сильнее. Знания в его голове погрузились в густой, непроницаемый туман. Иногда лишь слабый, синий отсвет пробивался сквозь него, как свет далекой звезды сквозь облака. Он забывал, где он. Забывал, кто он. Забывал про Гавайи, про катер "Морская Звезда", про дайвинг.

Но он никогда не забывал страха. Глубинного, леденящего страха перед бездонными черными глазами в синей мгле. И ощущения холодной воды, свободно льющейся в легкие. И фразы, выжженной в самой глубине его подавленного сознания: Время Исхода Приближается. Он не знал, что это значит. Но он знал, что это – правда. Единственная правда, оставшаяся у него в белом, тихом, стерильном аду, куда его упрятали те, кто боялся Знаний из Глубины. И он, лишенный голоса, памяти, воли, стал немым, безумным Свидетелем, ожидающим того, что должно было прийти с моря.