Они видели ангелов в 1984 году. Узнаем для чего произошла эта встреча? Рассказ врача космической экспедиции

Добрый день, мои друзья, об этой истории мы слышали не раз. О ней рассказывали именитые космонавты. Но тридцать лет назад она казалась выдумкой, фантазией.

Станция «Салют-7». Яркий свет и появление огромных фигур. Кто-то видел семь огромных ангелов, кто-то три.

Для чего же гости из другого пространства появлялись рядом с космической пристанью? Хотели ли познакомиться, показать себя или у них были другие задачи?

А может быть, это был подготовительный этап к чему-то новому в нашей жизни?

Мы так мало знаем не то что о строении мироздания, а даже о своём мировоззрении.

В далёком 1984 году говорить о таких вещах было запрещено

Времена меняются: открываются истории, которые происходили в прошлом.

Сегодня мы познакомимся с рассказом одного из медиков, который работал с космонавтами.

Несмотря на то, что он также, как они, выполнял приказы и помогал космонавтам забыть свои «видения», врач всю свою жизнь задавался вопросом: «А для чего состоялась такая встреча?»

Всю свою жизнь он не мог забыть восторга взрослых людей, которые навсегда поменяли своё отношение к жизни. В их глазах он видел счастье.

Опустим описание бесед с подробным перечислением хроники событий.

Мне показался важным сам вывод, ответ на вопрос: «Для чего случилась эта встреча?»

Постараемся понять послесловие этой истории. Рассказ врача космической экспедиции.

Врач, работавший с космонавтами станции «Салют-7», решился на исповедь.

Я понял, что «шила в мешке не утаишь».

Тайна такого масштаба не может храниться вечно. Она начинает просачиваться сквозь самые толстые стены секретности, как вода.

Я с интересом наблюдал за этим процессом. Я видел, как рождается миф. История обрастала новыми фантастическими подробностями.

• Кто-то писал, что ангелы говорили с космонавтами на древнем санскрите.
• Кто-то утверждал, что они оставили на борту станции некий артефакт.
• Кто-то связывал этот инцидент с гибелью американского шаттла «Челленджера».

Это было забавно и грустно одновременно.

Люди чувствовали, что где-то сокрыта тайна

Но, не зная правды, они выдумывали своё.

Эта выдуманная правда была гораздо пёстрой и нелепой, чем строгая и величественная реальность.

Сами космонавты по-прежнему хранили молчание. Когда журналисты напрямую задавали им вопрос об ангелах, они либо отшучивались, либо отвечали стандартной фразой: «Это всё выдумки. В космосе мы ничего подобного не видели».

Они держали слово, данное много лет назад. Они были верны своему приказу.

Советские космонавты.

Однажды я смотрел документальный фильм, посвящённый миссии Джанибекова и Савиных

Они подробно, с гордостью рассказывали, как они спасали станцию. И это действительно была героическая история.

В конце фильма журналист, молодой парень, набравшись смелости, задал вопрос в лоб: «Владимир Александрович, а правда, что во время вашего полёта вы тоже столкнулись с необъяснимым явлением? Ходят слухи».

Джанибеков, который до этого вопроса был весел и разговорчив, мгновенно изменился в лице. Он стал серьёзным, жёстким. Он посмотрел на журналиста долгим, тяжёлым взглядом и сказал: «Следующий вопрос».

И в этой короткой фразе, в этом взгляде было больше правды, чем во всех книгах и статьях. Это был взгляд человека, который знает, которому приказано молчать.

Журналист стушевался и больше к этой теме не возвращался.

Советские космонавты.

Я смотрел на экран и думал: «А что, если они правы?»

Что, если это молчание — единственно правильная тактика?

Может быть, правда об этом событии должна передаваться не через газетные статьи и телешоу, а как-то иначе?

Как эзотерическое знание. От человека к человеку. Для тех, кто готов его воспринять.

Может быть, кричать об этом на весь мир — это как пытаться объяснить теорию относительности первобытному племени?

Это бессмысленно и даже опасно. Они не поймут. Они либо создадут из этого карго-культ, либо испугаются и убьют гонца, принесшего «дурную весть».

Советские космонавты.

Я много лет мучился этим вопросом

Рассказать или нет?

С одной стороны, я чувствовал себя должником перед ребятами. Я хотел, чтобы мир узнал, что они не были сумасшедшими. Они были героями, которые не только покоряли космос, но и столкнулись с его величайшей тайной.

С другой стороны, я помнил слова Киримова (он курировал проект), его железную логику: «Человечество не готово».

И чем больше я смотрел на то, что происходит в мире, на фанатизм, на ненависть, тем больше я склонялся к мысли, что он прав: «Мы не готовы».

Мы, которые не можем договориться друг с другом на нашей маленькой планете, что мы будем делать с сознанием о том, что во Вселенной есть силы, по сравнению с которыми мы пыль? Это знание не сделает нас лучше.

Оно может стать новым «опиумом для народа». Или новым поводом для «священной войны».

Советские космонавты.

Так я и жил все эти годы

В раздвоении: как хранитель тайны. Я был не уверен в том, нужно ли её хранить.

Я собрал все материалы, которые у меня остались. Копии моих заключений, которые я писал для Киримова. Черновики, которые я не сдал в архив.

Свои личные дневники, которые вёл в те дни.

У меня получилась целая папка. Мой личный архив этой невозможной истории.

Я никому его не показывал. Даже своей жене. Я прятал его на антресолях, за старыми книгами.

И я не знал, что с ним делать:

• Сжечь?
• Оставить детям в наследство?
• Дождаться момента, когда мир изменится и будет готов?

Советские космонавты.

Но шло время, а мир не менялся

Он становился более шумным, хаотичным, безумным. И я понимал, что этот момент может не наступить никогда.

Несколько лет назад не стало Леонида Кизима, командира группы памеров. Он прожил долгую, достойную жизнь. После ухода из отряда космонавтов он возглавлял военную академию, воспитывал новое поколение офицеров и был уважаемым человеком, генералом.

Но я знал, что главную свою тайну он унёс с собой в могилу. Его уход стал для меня толчком. Я понял, что время уходит, что скоро не останется никого, кто знал правду из первых рук.

И если я не расскажу, то эта история окончательно превратится в легенду, в сказку, в которой уже невозможно будет отделить правду от вымысла.

Я долго думал, взвешивал все за и против

И я принял решение. Но прежде чем его осуществить, я должен был сделать одну вещь. Я должен был поговорить с кем-то из них. Из тех, кто ещё остался.

Я нашёл телефон Владимира Соловьёва. Он также, как и Кизим, сделал успешную карьеру и после космоса стал одним из руководителей полётов ЦУПа.

Я позвонил ему. Он не сразу меня узнал. Мой голос с годами изменился, стал старческим, дребезжащим. Но когда я представился, в трубке повисла долгая пауза.

— Андрей Михайлович, — сказал он наконец, — я не ожидал. Столько лет прошло.

— Я знаю, Владимир Алексеевич, — сказал я. — Простите за беспокойство. Я хотел бы с вами встретиться. Есть один разговор.

Он снова промолчал. Я был уверен, что он откажет, но он сказал: «Хорошо, я понял, приезжайте завтра ко мне домой».

На следующий день я был у него

Он жил в обычном панельном доме недалеко от Звёздного городка. Квартира была скромная, но очень уютная. Повсюду книги, модели космических кораблей, на стенах фотографии.

• Вот он, молодой, улыбающийся в скафандре.
• Вот он с Гагариным .
• Вот весь их экипаж: Кизим, Атьков и он.

Три молодых, счастливых героя. До того, как они увидели ангелов.

Он сильно постарел: седой, сутулый, но глаза. Глаза у него остались те же: ясные, умные и очень-очень печальные.

Мы сидели на кухне, пили чай

Говорили о пустяках: о здоровье, о внуках, о политике. Но мы оба знали, зачем я пришёл.

И наконец я решился.

- Владимир Алексеевич, — сказал я, — я собираюсь рассказать правду о том, что было тогда. Я хочу написать всё, как было. Я хочу, чтобы вы дали мне своё разрешение.

Он посмотрел на меня долго-долго. Потом встал, подошёл к окну.

- Разрешение? — переспросил он. — А кто я такой, чтобы давать вам разрешение? Мы все тогда дали подписку. Она бессрочная. Формально мы все до сих пор под ней ходим.

- Формально той страны, которой мы давали подписку, уже нет, — возразил я. — И тех людей, которые брали с нас эту подписку, тоже почти не осталось.

Он обернулся

-А это неважно. Приказ есть приказ. Мы — люди военные. Для нас это не пустой звук.

-Но ведь это нечестно, — не выдержал я. — Люди должны знать. Они должны знать, что вы видели, что вы не были больны.

Он усмехнулся очень горько: «А что это изменит, Андрей Михайлович? Ну узнают они, и что?

Кто-то поверит, кто-то нет. Кто-то решит, что мы святые. Кто-то, что мы просто старые маразматики.

Поднимется шум, нас будут таскать по телешоу, а потом? Потом всё забудут. И ничего не изменится. Люди не станут лучше.

Потому что дело не в знаниях, дело в том, что у людей внутри».

Он снова подошёл к столу, сел напротив меня

-Знаете, я много думал об этом все эти годы. Почему они показались именно нам, таким простым советским парням? Атеистам, материалистам.

Я думаю я понял. Это был не контакт. Это была прививка.

Они не хотели, чтобы мы рассказали об этом всему миру.

Они хотели, чтобы мы изменились сами, изнутри. Чтобы мы принесли этот свет, который мы там увидели сюда, на Землю не словами, а делами.

• Кизим воспитывал офицеров.
• Атьков спасал людям сердца.
• Я руководил полётами, стараясь, чтобы больше никто не погиб.

Каждый из нас делал своё маленькое дело, пытался сделать этот мир хоть чуточку лучше. Может быть в этом и был их план.

Я слушал его и у меня по щекам текли слёзы

Я, старый циник, плакал, потому что в его словах была такая простая и такая огромная мудрость.

Мудрость, которую он выстрогал за десятилетия молчания.

- Так что же мне делать? — спросил я.

- Делайте, как велит вам ваша совесть, — ответил он. — Вы не военный, у вас не было приказа. У вас была врачебная тайна и совесть. Если вы считаете, что пришло время рассказать, расскажите. Я не буду вам мешать. Но и помогать не буду. Я буду молчать до конца.

Это мой путь.

Посидели ещё немного. Помолчали. А потом я ушёл.

Этот разговор всё решил: я понял, что должен рассказать не для того, чтобы произвести сенсацию, а для того, чтобы отдать долг этим пятерым мужественным людям.

И ещё для того, чтобы та прививка, которую они получили, не пропала даром. Чтобы хоть кто-то ещё задумался о том, о чём все эти годы думал Владимир Соловьёв. О том, что самое важное — это не то, что мы видим в космосе, а то, какой свет мы несём в себе здесь, на Земле.

Я достал свою старую папку, перечитал свои дневники и снова пережил всё это:

Я пережил страх, растерянность, стыд, восхищение. Это был самый важный опыт в моей жизни . Он сломал меня, как специалиста, но он сделал меня человеком.

Он научил меня главному: мир гораздо сложнее, больше и загадочнее, чем мы привыкли о нём думать. И самые важные вещи в нём лежат за гранью нашего понимания.

Их нельзя измерить приборами, описать формулами.

Их можно только почувствовать душой.

Так что же это было? Кто они эти гигантские, светящиеся существа?

• Ангелы, как их назвали космонавты?
• Пришельцы из другой галактики?
• Существа из другого измерения?

У меня нет ответа на этот вопрос. И я думаю, что ни у кого его нет. Любое название, любой ярлык, который мы попытаемся на них повесить, будет лишь упрощением, опошлением.

Они — это они. Тайна.

И, может быть, так и должно быть. Может быть человечеству нужна тайна. Нужна вера в то, что за пределами нашей суетливой, полной страданий жизни, есть что-то ещё.

Что-то большое, светлое и доброе. Что-то, что смотрит на нас с улыбкой и говорит нам, что всё хорошо.

Космонавты, которые их видели, прожили свои жизни достойно

Они не стали пророками, не основали новых религий. Они просто стали лучше. Каждый на своём месте.

Они пронесли свой свет через всю жизнь, не расплескав его. И, наверное, это и есть главный урок этой истории: не важно, что ты видел, важно, каким ты стал после этого.

Я не боюсь ухода, потому что Олег Атьков, врач, сказал мне тогда, что «смерти нет, есть только переход». И я почему-то ему верю. Может быть, там, за чертой, я снова встречусь с ребятами. И мы наконец сможем поговорить обо всём откровенно, без протоколов и подписок о неразглашении.

А может быть, я даже увижу их. Тех, кто смотрит на нас из бездны космоса с улыбкой.

Я ни на чём не настаиваю

Я лишь оставил вам свидетельство. Свидетельство старого врача, который заглянул за край и оставил там не тьму, а ослепительный, всепрощающий свет.

Вот такая история. История не о пришельцах и не о чудесах, а о людях. О том, как они могут оставаться людьми даже тогда, когда сталкиваются с нечеловеческим. И о том, что самый далёкий космос на самом деле находится не над нашими головами, а внутри нас.

Официально никаких ангелов на «Салюте-7» не было. Но мы-то с вами теперь знаем, что иногда самые важные события не попадают в официальные хроники, а остаются в сердцах тех, кто их пережил.